[Derflinger]

04.02.2015 в 19:52

Пишет  Lindford:

Прохладная ирония истории
(С)smenavech

Вчера во Frankfurter Allgemeine была опубликована статья профессора гамбургского университета Райнхарда Меркеля. Статья интересна тем, что рассматривает ситуацию с Крымом с сухой точки зрения международного права. Без пропаганды, сплошная университетщина.

Основные тезисы статьи содержатся в первом же абзаце.

"Аннектировала ли Россия Крым ? Нет. Противоречил ли референдум в Крыму и его отсоединение от Украины международному праву ? Нет. Значит, все было по закону ? Нет; они противоречили украинской Констутуции (что, однако, не является вопросом международного права). Должны ли Россия была отклонить присоединение Крыма из-за его неконституционности ? Нет, украинская Конституция не обязана для исполнения Россией. Соответствовали ли эти действия международному праву ? Нет; в любом случае нахождение военных в Крыму вне арендованных зон противоречило международному праву. Не следует ли из этого , что отсоединение Крыма от Украины, ставшее возможным благодаря этому военному присутствую, является недействительным, а последующее присоединение к России является ничем иным, как замаскированной аннексией ? Нет"

После этого автор разбирает все по отдельности.

В международном праве словом "аннексия" обозначается насильственное присоединение одним государством территории другого государства, которому она принадлежит. Чаще всего аннексия происходит через вооруженное вторжение, одно из самых тяжелых форм нарушения межгосударственного права. Подобные действия, согласно статьи 51 Хартии ООН оправдывают вооруженное сопротивление атакируемого и помощь третьих стран, т.е. разрешение на ведение войны и без санкции Совета Безопасности ООН. Уже один этот факт должен взывать к аккуратному обхождению с понятием "аннексия". Подобное абстрактное определение, однако, оставляет место для различных запутывающих интерпретаций. На одной из подобных интерпретаций основывается и стигма, которую Запад сейчас пытается припечатать российским действиям и на которой он основывает свое возмущение.

Однако все это - пропаганда. То, что произошло в Крыму являлось несколько другим: сецессией, провозглашением государственной независимости, основанном на референдуме. За этим последовало обращение к Российской Федерации с просьбой о присоединении, которая была удовлетворена. Сецессия, референдум и присоединение исключают аннексию, даже если бы оба три действия противоречили бы международному праву. Разница с аннексией тут примерна такая же, как между "отобрать" и "принять". Даже если дающий, в данном случае де-факто правительство Крыма, действует противоправно, его действия не делают из получающего отбирающего. Вся трансакция может быть недействительной согласно международному праву, но она не является аннексией, которая в правовом смысле оправдывала бы ведение войны.

Далее автор разбирает правомочность отдельных действий, задаваясь вопросом, противоречили ли все три компоненты (сецессия, референдум и присоединение) международному праву.

Читать дальше

Если часть населения проводит плебесцит, то это еще не делает из этой части населения обьект международного права. Нормы международного права, например, запрет на нарушение территориальной целостности, не касаются этой части и поэтому не могут быть ей нарушены. Это утверждение выходит за рамки крымского референдума. Декларация об отсоединении сама по себе так же не нарушает нормы международного права, поскольку сециссионные конфликты являются предметом внутреннего, но не международного права. Этот Status quo был подтвержден международным судом в его экспертизе , сделанной для генеральной ассамблеи ООН по поводу сецессии Косово.

Далее получается вот что. Международное право не знает запрета на сецессию, однако не существует и права на сецессию. Это открывает возможность для различных толкований и пропагандистской войны.

Популярное в ФРГ утверждение, что международное право не давало жителям Крыма права на сецессию, совершенно верно. Неверен, однако, вывод из этого, что сецессия противоречила международному праву. Особенность международного права в том, что существует ряд понятий, к которым это право относится нейтрально, т.е. не определяет своего отношения. Сецессия - одно из таких понятий. Не существует запрета на сецессию (так как действующие субьекты не являются субьектами международного права) , и не существует разрешения на сецессию.

Этот факт очень подходит к речевым оборотам, предписанным к употреблению Брюсселем и Вашингтоном. "У Крыма нет права на сецессию !" "Референдум был нарушением международного права и поэтому недействителен!" "Просоединение к России есть ничто иное, как аннексия". Замечательная логическая выкладка, но , к сожалению, неверная.

Ну а как же с российским военным присутсвием ? Не превратило ли оно всю процедуру сецессии в фарс ? Не являлся ли его результат следствием угроз ? Если бы это было так, то можно было бы говорить об аннексии, подобно тому, как Сталин в 1940 году аннексировал Прибалтику, установив после оккупации марионеточные парламенты. И, кстати, именно поэтому спустя полстолетия отсоединение Прибалтики от СССР не было сецессией, а восстановлением государственного суверенитета. Не случилось ли подобное и с Крымом ?

Нет, считает автор. Российские войска не вмешивались в проведение референдума, они только обеспечивали его проведение. Адресатом принуждения были не граждане Крыма и не парламент, а солдаты украинской армии. То, чего российская армия не допустила, было вмешательство центральной власти с целью недопущения референдума.

В то же время российское военное присутствие противоречило международному праву. Даже если оно и не допустило кровавых столкновений, оно нарушало запрет на интервенцию. Однако это ни в коем случает не делает последующую сецессию незаконной. Тем не менее эта интервенция оправдывала бы противодействие других стран, например, санкции. Однако следует иметь в виду соразмерность этих санкций собственно конкретному нарушению, а не пропагандисткому пугалу. Нарушение состояло лишь в военном принуждении на чужой терротории, но не в насильной аннексии. При всем единогласии и при всем возмущении подобное понимание присутствует у западных правительств. Обождем , как будет выглядеть режим санкций, и сколько они продержатся. Много терпения, чтобы ждать, нам не потребуется.

Россию можно упрекнуть еще в одном нарушении. Даже в отсутствие в международном праве запрета на сецессию , в нем есть совершенно однозначное требование к прочим государствам не признавать создавшееся положение, не дождавшись политической консолидации. Однако Россия подписала договор о присоединении Крыма спустя 2 дня после референдума. Это являлось самой сильной формой признания отсоединившейся территории как независимого государства. Российское признание Крыма было согласно бесспорным основам международного права слишком скоропалительным и нарушало право Украины на территориальную целостность. И это оправдывало бы международное противодействие.

Но, конечно, возмущенным западным государствам следовало бы посмотреть и на самих себя. Шесть лет назад, 17.02.2008 временная гражданская администрация в Косово обьявила независимость от Сербии. Один день спустя Англия, Франция и США признали Косово независимым государством. И это было совершенно таким же нарушением права Сербии на территориальную целостность. Тогда Россия их критиковала, сейчас она играет ту же игру. Смену ролей можно рассматривать как иронию мировой истории, которая следует скорее максимам политической силы, нежели нормам международного права.

Это достойно сожаления, но изменить это нельзя. И тем не менее это еще один довод, не перегибать палку и в любом случае снизить риторический накал. Россия действовала с нарушением международного права, в среднедраматическом режиме и не в коем случае не как безрассудный гангстер. Сегодняшенее положение с Крымом в долгосрочной перспективе было и так неизбежно. И тот способ, которым это было достигнуто, при всей его невеселости, позволил избежать крупных конфликтов, в то время как аннексия между двумя государствами являлась бы поводом для войны.

Тот, кто употребляет это выражение (аннексия) по отношению к Крыму, не только смешивает осовные понятия международного права, но так же и опасным образом мобилизует легитимационный потенциал. По всем признакам Запад в данный момент собирается расплатиться историческим конфузом за ошибочную внешнюю политику. И он не должен распространять сопутсвующий ущерб на сферу международного права.