- Хватит заливать мне про коммунизм! – орал дознаватель, размахивая пудовыми кулачищами перед носом Максима. – Говори, где Семён Панкратов хранил чертежи? Где его записи? Где он сам?! Мы всё равно найдём твоих подельников, но тогда получишь по полной программе! Неужели ты не понимаешь, насколько сотрудничество со следствием облегчит твою участь? Ты же умный парень, студент, у тебя семья, мать-одиночка, сестрёнка маленькая… Каково им придётся? Я стараюсь тебе помочь…
Максим Оффенбах откинулся на спинку стула. Сохранять внешнее хладнокровие удавалось нелегко. Несколько раз он зажмуривался и отворачивал голову, в ожидании удара, но, похоже, бить его детина не собирался. Пока не собирался. Максим поднял на дознавателя глаза, делано зевнул и чуть дрогнувшим, но всё же равнодушным голосом поинтересовался:
- У вас что, в штате недобор? Не тяжело изображать доброго и злого полицейского в одном лице?
читать дальше Мы не совершили ничего противозаконного. Мы не причиняли никому вреда. Я уже рассказал вам всю правду, какую знал, и добавить мне нечего. И учтите… - Он хотел добавить что-нибудь про жалобы в вышестоящие инстанции, но не смог и осёкся. Дознаватель был реально страшен, и злить его лишний раз не хотелось. В итоге реплика получилась совсем беспомощной, и Максим внутренне сжался, ожидая новой порции угроз. Но угроз не последовало. Суровые морщины на лице дознавателя неожиданно разгладились, взгляд потеплел.
- Что учесть? В прокуратуру нажалуешься, когда по истечении сорока восьми часов отпустим? Думаешь, в доброго и злого полицейского с тобой играю? Я с тобой только в доброго играю. Я по-хорошему хочу, а ты… Эх, Максим, Максим… Ну, как знаешь.
Скрип открывающейся двери за спиной заставил Максима вздрогнуть. Дознаватель поднял глаза на вошедшего, кивнул вышел, на пороге обменявшись с ним несколькими тихими словами. Слов этих Максим не разобрал, как ни прислушивался. Через мгновение на стол перед его глазами легла бумага.
- Что это? – спросил он, но глаза уже впились в жирно выделенный заголовок. «ЗАКЛЮЧЕНИЕ О СМЕРТИ».
- Не что это, а чьё это – ответил вошедший, усаживаясь напротив. Был он молод, прилично одет, и по сравнению с предыдущим сотрудником органов казался сущим интеллигентом. Вот только взгляд был такой же – холодный, цепкий, но совершенно равнодушный ко всему, за что цеплялся. – Как видишь, пока оно ничьё, но причина смерти уже определена, и подписи врачей стоят.
Говорил он бесстрастно и даже смотрел не на Максима, а куда-то мимо его головы, словно самого Максима и не существовало уже на свете.
- Дело твоё плохо. Мы прекрасно понимаем, что к созданию образцов ты никакого отношения не имеешь, и помочь нам не сможешь. У нас есть специалисты, которые прекрасно разберутся, что к чему. Но ты знаешь, что эти образцы есть. Знаешь, на что они способны, и знаешь, к кому они попали. А вот это совершенно ни к чему, мы устраняем людей и куда менее неудобных. Новости смотришь?
Максим нервно сглотнул и едва заметно кивнул головой.
- То-то же. Теперь ответь мне – почему свидетельство всё ещё пустое? Ну чего молчишь как рыба, дар речи потерял? Зато писать не разучился, а значит, опасен по-прежнему! – новый следователь усмехнулся, но усмешка моментально сползла с его лица. – Представь себе сундук. С сокровищами. Владелец сундука достал ключ, открыл его, и разрешил взять, сколько сможешь. Ты взял полную горсть, а он сундук запер, ключ в карман сунул и ушёл. Понимаешь, о чём я?
Максим снова кивнул.
- Ваши технологии очень нужны стране. Ради них мы готовы пойти на всё. Панкратов гений. Специалисты разберутся в его устройствах, и смогут воспроизвести, это вопрос времени. Но это будут только те технологии, которые мы получили. То есть, далеко не все. Нам нужен сам Панкратов. А он не будет работать без уверенности в том, что с его лучшим другом Максимом Офенбахом всё хорошо. Есть Панкратов – есть Офенбах, нет Панкратова – нет Офенбаха. Ни сейчас, ни через триста пятьдесят лет. Ну, вспоминай, что он говорил о принципах перемещения? Где и когда он появится? Какова вероятность того, что он вообще жив?
- Да жив он! – выкрикнул Максим, - жив! И должен был… должен появится в любой момент! Только где именно я не знаю и знать не могу!
- Это почему же? – в голосе агента послышались нотки любопытства.
- Там очень сложный метод расчёта. Кузя… Кузнецов Игроь, он математик. Он хоть и говорил, что числовое интегрирование для системы из пяти переменных плёвое дело, но рассчитывал полтора суток. Тут как получается - если мы перемещаем что-то во времени на минуту вперёд, то за счёт вращения земли предмет появится в полусотне километров от точки старта. Земля вращается вокруг своей оси, вокруг Солнца, вокруг центра Галактики, и одновременно движется вместе с галактикой. То есть если точно не рассчитать местоположение поверхности Земли в нужный момент – окажешься в открытом космосе! И Кузнецов рассчитал…
- Вы психи что-ли? Даже если это правда, мыслимое ли дело так рисковать?
- Да никто рисковать не собирался. Кузя был абсолютно уверен в расчёте на сутки вперёд. Соответственно Панкрат сделал так, чтобы раз в сутки физически высаживаться если атмосферное давление соответствует заданному. Я плохо понял, как это работает, но получается что холодильник прогрызает во времени и пространстве туннель, перерабатывая их в материю и одновременно сам является туннелем, существуя во всех пройденных моментах времени и точках пространства. Если в контрольной точке атмосферное давление и другие параметры соответствуют заданным, щит, он его проходческим щитом назвал, это такая штука, которой туннели в земле роют… Так вот, если всё в порядке, щит высаживает пассажиров на несколько микросекунд, они даже не замечают ничего, а сам идёт к следующей контрольной точке. Если и там всё нормально, то переносит туда, и так до самого конца. Поскольку программа перемещения корректируется каждые сутки, ошибка исключается.
- Хм, ну хорошо, а обратно как?
- Обратно тем же путём попасть нельзя. В этом и была главная проблема. Даже Панкратов не мог найти способ движения назад во времени, используя современные материалы. Для этого ему нужен был какой-то элемент, который смогут синтезировать не раньше чем через три столетия.
- Вы точно ненормальные…
- Я нормальный, я с ними не полетел. И Тарас отговаривал. Панкратову терять нечего, он сирота и вообще не от мира сего. А вот Игорь – он просто на принцип пошёл. Он Панкрату не поверил вообще. На полном серьёзе траекторию рассчитал, но просто потому, что самому интересно было – он любит сложные задачи. Но в перемещение во времени не поверил. Они как-то напились, и заспорили. Панкратов ему первую модель показал, но там предметы просто исчезали, а где их искать – непонятно. Обратно-то не вернуть. Кузя над ним стебался, а однажды Семён пришёл и говорит – я прикинул, возвращаться можно, но нужен… не помню, как он его назвал. Сто какой-то элемент таблицы Менделеева, но его ещё нет и я синтезировать его он сможет. А Игорь и говорит – полетели туда, где смогут. Ну и вот…
- А с чего они решили, что этот элемент им в будущем так просто отдадут?
- Ну… это я им сказал, – по лицу Офенбаха невольно расплылась самодовольная улыбка. Я разработал новый метод социального прогнозирования. И по моим подсчётам, через триста пятьдесят лет завершиться построение сверхгражданского общества с всеобщей доступностью к самым передовым технологиям.
- Сверхгражданское общество?..
- Я ещё не определился с окончательным термином. В просторечии – коммунизм.
Повисло недолгое молчание.
- Ну хорошо, - нарушил его «злой» дознаватель, - а где, ты говоришь у Тарасенко…
Его прервал звонок мобильного телефона.
- Да! – коротко бросил в трубку чекист. На другом конце что-то ответили, и чекист вскочил с кресла. – Это они, ждите меня! Что но?.. Как по милицейской волне? Не знаешь? А я знаю! Это старый пердун Перетрухин предупреждает своего е…нутого мента! Без меня ничего не предпринимать! Захлопнув крышку телефона, чекист пулей вылетел из кабинета, даже не закрыв за собой дверь. Блин, аффтары, как вы ухитряетесь спокойно и плавно расписывать события, уже зная чем всё закончится?..